авторы компании
Хитов:
5303
Промдизайн
Хитов:
456
Хитов:
8158
Дизайн интерьеров

 


ТАТЬЯНА КОТЕГОВА. ХОЧУ ЖИТЬ И РАБОТАТЬ ВЕЧНО

Жанна - ПАЖ
27.06.2011
Очень кратко…
Петроградка,
позабытая Луна,
позабытая перчатка
на перилах…
Влюблена…
 
В гостях у портала design-union.ruпетербургский модельер Татьяна Котегова. 27 апреля в Атриуме Комендантского дома Петропавловской крепости Татьяна Котегова представила на суд публики свою новую коллекцию весна-лето 2011. Модели выходили на белоснежный подиум, как ожившие зарисовки модельера, сошедшие с чистого, стремящегося к публике белого эскизного фона. Из центра Петербурга зрители совершили путешествие в Марокко.
 
                            Фото Анна-София Спрожеская
 
Жанна ПАЖ: Таня, своей новой коллекцией Вы поделились своим впечатлениями от путешествия в Марокко. Все ли их краски смогли попасть в коллекцию в прямом и переносном смыслах? Что Вас больше всего впечатлило, но возможно осталось за кадром и не вошло в коллекцию?
Татьяна Котегова: В первую очередь, конечно, меня поразил красно-розовый Марракеш, белоснежная Касабланка и сине-бирюзовый Эссувейр. Потрясающие города, совершенно необыкновенная палитра. Конечно, для меня открылась только малая часть мавританской культуры. Сложилось такое впечатление, что наша цивилизация еще не дошла до них. Даже было ощущение некоторой неловкости о того, что мы, придя из своей цивилизации, появившись у них, нарушили устои жизни… Что туристы нарушают их покой и привычный стиль жизни. Невозможно не восхищаться ориентальной роскошью Марракеша. Я неделю не могла прийти в себя от полученных впечатлений и без перерыва всем рассказывала о том, с какой потрясающей культурой я встретилась, с какими замечательными людьми. Храмы, дворцы, гаремы… Такое впечатление, что люди живут в двенадцатом, тринадцатом веке. Если говорить про цвета, то это сочетания желтого, синего, зеленого и конечно черный присутствует. И, безусловно, я приехала с ощущением, что я должна сделать восточно-европейскую коллекцию. Подобная ситуация наблюдается уже второй раз в моем творчестве. Первый раз она случилась после поездки организованной Александром Васильевым в Турцию. В тот раз мы показали зуавы из шифона. А в новой коллекции они превратились в платья-зуавы. Естественно, что здесь мы говорим про свободные объемы из тончайших шелков.
 
 
 
 
 
 
                                     Фото Александр Насонов
 
Для меня всегда важно, чтобы вещи были выполнены очень качественно. Очень важен крой. Я не должна была уходить от стиля дома – классики. Поэтому в коллекции мы видим воротнички, планочки… Произведена деликатнейшая обработка изделий, подкладки выполнены из тончайших вуалей, созданы невесомые вещи, несмотря на то, что у платьев визуально очень большой объем. Хотелось создать эффект полета, создать образ женщины, как эфемерного создания. Стоит хотя бы на один день оказаться в гареме и увидеть восточных женщин, их манеры, повадки, их взгляды… Было ощущение что взоры восточных женщин тебя непрерывно преследуют… Правду говорят, Восток – дело тонкое. И нам, мне кажется, их никогда не постичь. Я вернулась из Марокко с ощущением любви. Конечно, немаловажным является тот факт, что поездка была организована Александром Васильевым. Он, как никто другой умеет создать нужную атмосферу. У нас был экскурсовод, но и Александр Васильев также проводил экскурсии. Удивительный человек, кладезь информации, глубоких знаний. Поэтому с утра мы были на экскурсиях, вечером нас ждали лекции по моде.

                                          Татьяна Котегова и Александр Васильев. Марокко, ноябрь 2011
 
ПАЖ: Я знаю, что немаловажную роль в умении создавать образ женщины – эфемерного создания сыграл опыт, полученный в работе со старыми закройщицами Надежды Ламановой? Расскажите пожалуйста об этом периоде Вашей жизни.
Т.К.: В шестнадцать лет, еще будучи школьницей, да я была знакома с женщинами мастерами Надежды Ломановой. Им тогда было лет под семьдесят. Какая-то часть женщин работала в ателье, какая-то практиковала отшив на дому. Было три женщины, к которым я приходила и бесплатно помогала что-то подшивать, что-то сметывать, училась. Сейчас я не встречаю таких мастеров. Они могли накинуть ткань на модель, заколоть на ней в нужных, по их мнению, местах портновские булавки и по этим булавкам, выложив после примерки будущее изделие на столе, доработать
конструкцию. Как правило, проводилась одна примерка. Крайне редко – две. Меня это умение бесконечно поражало. Я, к сожалению, не смогла эту технику перенять, для меня это еще один талант какой-то… А вот умение работы с конструкцией в целом, с пропорциями, с качеством обработки – это все мной было глубоко воспринято. Я запомнила на всю жизнь, что вещь должна быть, как с лицевой стороны прекрасно выполнена, так и с изнаночной. Поэтому, многие мои клиентки, придя на примерку, не могут определить, где лицевая сторона изделия, а где изнаночная.
 
   Таня Котегова в роли Золушки в детском спектакле

ПАЖ: В чем состояло Ваше ученичество?
Т.К.: Я приходила, садилась… мне показывали как кроить пройму, плечевую часть изделия, какими линиями пользоваться, где должны быть расположены нагрудные вытачки, и что они не должны быть длинными…Вытачка есть, но она не должна быть видна… Я очень люблю вещи полуприталенные, наверно это передалось от мастеров Ломановой. Приталенные вещи нужно уметь носить - эти вещи дают свободу. В них есть вальяжность, стильность, шик, элемент тайны, непредсказуемость… человек в них не скован…

ПАЖ: Как у Блока «дыша духами и туманами»…
Т.К.: Да, очень красиво сказано. Меня учили, как правильно подшить подол изделия, чтобы не было видно стежков. Сколько сантиметров должен быть подгиб рукава. Все это очень важно.

ПАЖ: Как Вы считаете, оказала ли мама влияние на формирование Вашего вкуса?
Т.К.: Конечно, меня воспитала в большой любви к моде и стилю моя мама. Очень рано я запомнила ее слова о том, что обувь «делает» весь костюм. И это в послевоенные годы! Ее платья выглядели элегантными даже из недорогих тканей. Мамин образ остался у меня в памяти, как урок ежедневного изящества и хорошего вкуса.

ПАЖ: Есть ли в Вашем опыте то, что во все времена должно остаться неизменным в работе человека, создающего одежду, вне зависимости оттого, что предлагает прогресс? Возможно, какой-то этап работы над изделием должен происходить непременно вручную, вне зависимости от развивающихся промышленных технологий?
Т.К.: Новые технологии, конечно хороши, когда мы говорим о серийных коллекциях.
Индивидуальный заказ требует другого подхода – это вполне консервативные приемы. Чего стоит муляж, примерка, корректировка изделия на фигуре?! Иногда от типа обуви полностью меняется силуэт одежды, ее пропорции. А утюжка особенно верхней одежды – это сродни работе скульптора – все обычные приемы через ощущение формы! Я уже не говорю о том, что нужно предвидеть, как поведет себя ткань, и это всякий раз « метод проб», желательно без ошибок. Безусловно, почти все отделки для моделей мы исполняем в кутюрной технике. Какой прогресс может заменить ручную вышивку или реставрацию тюлевых вставок для платья эпохи модерна? В конце концов, для определенной категории потребителей моды , подлинность сегодня ассоциируется с индивидуальностью и эксклюзивностью, что и обеспечивает направление моды Pret-a-porter De Lux.
                                     Татьяна Котегова в образе Марлен Дитрих
 
ПАЖ: Многие считают, что Татьяна Котегова работает исключительно с темной палитрой. Но ведь уже в течение не одного сезона (сезонов 6-7) в коллекциях появляется цвет, а журналисты продолжают повторять и подчеркивать мнение о неожиданности присутствия цвета в очередной коллекции. Откуда возникает это несоответствие? Или Вы, выбираете тему черного, как авторскую, а наличие цвета, как временное изменение настроения, которое любой творческий человек имеет право себе позволить?
Т.К.: В любом случае, мой любимый цвет – черный. Я неоднократно уже высказывала мнение, что черный цвет для каждого дизайнера – это белый лист бумаги. И начинается выход коллекции у меня всегда с черного цвета. Осень-зима всегда выдержана в темной цветовой гамме природных оттенков – черных, коричневых, темно-синих, бежевых, любимых мною сочетаний коричневого с синим, черного с коричневым и синего с черным.
Но понимаете, я с каждым готом ощущаю все большие непреодолимые трудности. И через цвет в коллекциях я хочу привнести радость, которая, безусловно – в красках. Если оттенки черного – это элегантность, изысканность , тайна, то яркие краски – это частицы любви и радости. Наш Дом заработал себе авторитет хранителя петербургского стиля с серо-бежево-коричневатая гаммой, терракотовой… И вдруг мы уходим в яркие цвета..., так как летом хочется чего-то яркого, радостного. Конечно, появление цвета в последних коллекциях обусловлено моим желаниям дарить людям радость, но, если Вы заметили, я всегда накрываю модели темными вещами, серыми, черными. Цель – слегка погасить яркость. В человеке все должно быть гармонично, должен быть баланс. Ведь невозможно непрерывно смеяться.

ПАЖ: С моей точки зрения коллекция весна-лето 2011 является органичным продолжением созданного ранее. Я лично воспринимаю Ваши вещи, как синтез классики, модерна¸ а значит Востока, с присутствием темы моды 40-х годов. Поэтому появление коллекции на тему Марокко мне показалось закономерным. Вы согласны с таким мнением?
Т.К.: Темная цветовая гамма определяет многое вы современной моде – это вовсе не моя находка, это факт неоспоримый. Многие журналисты, как Вы заметили, подчеркивают мою постоянную любовь к темным оттенкам. Я скорее предпочту сближенные гармоничные сочетания контрастным аккордам, таким образом, возможно создается впечатление монохромности моих коллекций. Понимаете, я склонна даже в очень яркой палитре красок, находить сложные по оттенкам тонкие сочетания – всегда предпочту нюанс.
 
 
 
                                     Фото Александр Насонов

ПАЖ: Скажите, пожалуйста, влияет ли атмосфера Петроградской стороны на Ваши коллекции? Обязательным ли условием для их рождения является местоположение МД Татьяны Котеговой на Петроградке? Зависимы ли Вы от этого пространства? Или, без ущерба для своего творчества, Вы могли бы работать в любом другом районе Петербурга?
Т.К.: Тот факт, что между городом и его жителями существует одинаковые стилистические предпочтения – неоспорим. Наш город – это настоящая школа стиля, наглядный пример хорошего вкуса. Здесь нельзя оставаться равнодушным, гармония и красота царят повсюду – от строгих набережных до причудливых силуэтов дворцов, от стремительных каскадов фонтанов, до спокойной глади безбрежного бассейна Невы. Петербург воспитывает своих жителей в меру их восприимчивости к миру прекрасного. Модный Дом «Татьяна Котегова» расположен в одном из самых красивых мест Петербурга, на Большом проспекте Петроградской стороны, где сохранилась оригинальная архитектура модерна. Этот стиль для меня наиболее предпочтителен не только в архитектурной атмосфере, но и в костюме. Поэтом, наверно, неслучайно стиль моего дома называют петербургским – он созвучен моему пониманию красоты. Не хотелось бы работать в другом месте, это для меня очень важно – синтез архитектурного пространства и предметного мира Модного Дома.

ПАЖ: Чувство меры – это спутник классики, спутник хорошего вкуса и должно ли оно быть свойственно авангарду?
Т.К.: Чувство меры для меня – это, прежде всего ощущение гармонии и зависящее от воспитания, образования. Важна также духовность. Оно должно быть в генах заложено, как и вкус. Последнее, конечно, можно воспитать, но очень сложно. Думаю, что и в авангарде чувство меры должно присутствовать,
безусловно.

ПАЖ: Была ли в Вашем детстве кукла? Если да, расскажите о ней, пожалуйста.
Т.К.: У меня было очень много кукол, красивейших, одна даже, когда ее заводили, шагала со мной за ручку и говорила «мама», «папа». У них была гардеробная, в которой хранилось много нарядов. Куклы – это моя любимая тема. Мама перешивала для них из своих платье старых. Кокетка, к примеру, у нас была крепдешиновая из маминого серого в цветочек платья, а лиф был сделан из папиных серых в полосочку брюк.

ПАЖ: Есть ли в Ваших воспоминаниях из детства запомнившееся мамино платье?
Т.К.: Мамин гардероб практически весь помню. Одевалась она в Риге и Талине. В Риге шила роскошные пальто. В те времена там были комиссионные магазины, в которые моряки сдавали привезенные вещи. Она покупала ткани, меха. Платья она предпочитала шелковые, крепдешиновые. А в Талине шила обувь на заказ, в основном замшевую на маленькой шпильке и на платформе. Называлась эта обувь «Тарзан в клетке» - туфли на пробковой подошве, со множеством лаковых ремешков, пересекающих свод стопы и щиколотку. Когда она уходила на работу, я с подружками играла в дочки-матери или в театр. Мы жили в Магадане, папа был начальником прииска. На день из лагеря приходил домработник и сидел с нами с детьми. Я так думаю, что он был человеком искусства, так как очень много нам рассказывал о картинах, мы с ним просматривали книги с репродукциями, говорили о художнике Врубеле. Он разыгрывал с нами спектакли, из стульев мы составляли кареты. И, естественно, в ход шли мамины платья, туфли… Сколько обуви было таким образом было испорчено! Но мама никогда не ругала.
 
                               Рижский журнал мод 50-х годов

ПАЖ: Ваше платье, которое (я знаю) Вы сшили в шесть лет, как выглядело?
Т.К.: Первое платье я сшила, сидя на завалинке нашего дома под Магаданом. Мама вынесла мне швейную машину немецкую. Платье было из ситца. На красном фоне – зелененькие листочки, розочки, юбочка «по косой», платье «в талию», маленький лиф, на груди воротник – хомутик.
 
 Таня Котегова. 1953 г.

ПАЖ: При создании очередной коллекции, нет ли у Вас ощущения связи с прошлым, несмотря на то, что мы все неуклонно движемся в будущее? Если да, расскажите, как это отражается на творческом процессе?
Т.К.: С прошедшим временем я нахожусь в гармоничных отношениях. Конечно, это воспитание и ощущение я обрела в своей семье. Предметный мир модного дома, также как и домашний интерьер, наполнен старинными вещами: трельяжными зеркалами, небольшими этажерками, дорогими моему сердцу фотографиями, всякими безделушками из ушедших эпох. Иногда я дополняю коллекции старинными украшениями, поясами, использую редкие кружева ручного плетения в современных моделях. Я большая поклонница антикварных магазинов и выставок, могу изучать обработку старинного платья часами. Если попадаю в антикварный салон, то покупаю все, что имеет отношение к костюму. Обожаю старинные вещи, они несут тепло, очарование давно ушедшего красивого стиля. Между прочим, я одна из первых, кто ввел в свои коллекции винтажную одежду. Наш модный дом еще в начале девяностых годов прошлого века продемонстрировал эту новацию, ставшую впоследствии настоящим стилистическим направлением в современной моде.

ПАЖ: Какие положительные изменения Вы бы назвали, говоря о российской моде в целом? Есть ли то, что не вызывает Вашего одобрения?
Т.К.: Из положительных моментов – возросший интерес к российской моде. Доступность получения информации о ней. Это счастье! Ведь раньше, например, журнал польский «Кабета» невозможно было достать. Только по большому блату… Даже рижские журналы редко кому в руки попадали. У меня были знакомые во всех киосках периодической печати. В этот период жизни я готовила мини коллекции из десяти, двенадцати вещей и приглашала клиенток. Они смотрели, примеряли. Все это походило на взрослую игру в куклы. Бывали случаи, когда я получив журнал, просматривая фотографии, рисунки моделей, обнаруживала, что некоторые идеи мной уже воплощены в материале, присутствуют в свежем журнале, но иначе выполненные ! Для меня было откровением, что идеи витают в воздухе. Что негативного в российской моде? Отсутствие индустрии. Отсутствие продуманной, четкой политики по ее развитию. У нас ее нет, нет развития новых технологий, мы не выпускаем текстиль, мы не обрабатываем ткани.
У нас были раньше батисты, тоньчайшие батисты! В Италии, по-моему, с ними только начинают работать. И тогда, когда российская промышленность выпускала эти батисты, финны закупали их, подвергали специальной обработке против сминаемости. Технологии производства батиста были проданы, и сейчас, как мы все видим, производства нет. Фабрика «Красная Роза» выпускала бесподобные крепдешины. У меня до сих пор есть клиенты, платья которых сделаны из тканей «Красной Розы», этим платьям по тридцать лет. Где у нас легкая промышленность? Она в полной разрухе прибывает. Мы все покупаем за границей, хотя, могли бы сами создавать. У нас ведь есть превосходные художники по текстилю, сохранились богатейшие неиссякаемые художественные архивы. Задача дизайнера эту информацию осовременивать. Не нужно кидаться из одной крайности в другую с целью сделать какие-то революционные открытия, уже все открыто, все придумано.
Крой по косой говорят кто-то придумал…Он придуман был еще в двенадцатом веке. А то, что делает Иси Мияки сейчас платье-гофре, оно было создано в одиннадцатом веке. Это, конечно нисколько не умоляет, достоинств Иси Мияки. Он изучил эту форму и осовременил. Сделал в итоге потрясающие вещи.
 
 
    Платье-гофре от Исси Миаки
 
Мода это велосипед, цепь которого то, соскакивает, то ее опять возвращают «на место», а сам велосипед уже изобретен. Поэтому наша задача не уходить от прошлого, а использовать его наследие. Да, на создание легкой промышленности нужны годы. Но сейчас, на данном этапе, нужно сделать правильный шаг – создать музей моды. В России очень много талантливых дизайнеров. У дизайнеров появилась бы возможность выставлять свои вещи периодически или в дар музею передавать. Мне бы не жалко было отдать в дар музею несколько вещей. Это же лицо каждого модного дома. Такой музей станет хорошей школой, допингом для последующих поколений. Наступит время, и многие дизайнерские вещи будут считаться антикварными. Воспитание вкуса, умение видеть красивое «не упадет с неба», все это нужно развивать. И Петербургу, и Москве нужен Музей Моды.
 
  Музей моды. Париж

ПАЖ: Досадно, что нет на эту тему амбиций у государства.
Т.К.: Вы знаете, было время, еще до открытия МД «Татьяна Котегова» в 1991 году, когда я и в мысли не приходило пришить бирку со своим именем. И никто этого не делал.
И даже, чтобы никто не догадался, что вещь сшитая здесь в России, спарывали с импортного изделия бирку и пришивали на свое. Клиентка приходила и просила: «Таня, пришей мне вот это…» Потом я стала в области воротника вышивать «Таня Котегова». Но это были единичные вещи, конечно. Сначала мы открылись с логотипом «ТА» (Таня, Алла) с моей подругой, потом она уехала в Америку. И остался логотип «Таня Котегова». Мне предлагали работать под чужим лэйблом, но я отказалась. Я дорожу своим именем. Своими мастерами, коллективом.

ПАЖ: Скажите, пожалуйста. Модный Дом Татьяны Котеговой – это уже сложившийся организм, структура? Или есть то, что Вы хотите изменить? Какие есть планы, творческие задумки (помимо создания коллекций), которые Вы бы непременно хотели бы осуществить?
Т.К: Нет, я ничего не хочу менять в своей жизни. Я хочу жить вечно и работать вечно. У меня есть мечта – выехать с коллективом МД «Таня Котегова» за границу. Хочу, чтобы мой дом жил и расширялся. Но пока я не встретила такого помощника, человека, способного создать вторую линию, за которую бы было не стыдно. Я мечтаю о том, чтобы пришел в МД коммерческий директор, которому бы по силам открыть сеть магазинов. Это должен быть очень правильный человек, который в первую очередь думает не о деньгах, а об имени, которое МД достойно носит уже много лет. Директор, который не забывает о качестве вещей. Как говорят, подняться тяжело, а упасть …
ПАЖ: Поэтому мы говорим – цени достигнутое!

 





Вы здесь: АВТОРЫ практика что делать? ТАТЬЯНА КОТЕГОВА. ХОЧУ ЖИТЬ И РАБОТАТЬ ВЕЧНО

Яндекс.Метрика

Консоль отладки Joomla!