авторы компании

 


ПОСЛЕСЛОВИЕ К БЕНЕФИСУ. ВИЖУ! ШТАПАКОВ!

Веб-резиденция профессионального дизайна
22.08.2009

shtapakov

Митя Харшак: Юрий, ты показывал сейчас исключительно авторские уникальные вещи, но я знаю, ты много занимался Хармсом (издавала “Вита Нова»), какие-то еще прецеденты были подобного рода?
Юрий Штапаков: Нет. Все-таки любая книга — это масс-медиа, тиражированный продукт, который теряет много каких-то своих индивидуальных вещей. У меня нет задачи добиться известности. В случае с Хармсом, я мечтал делать иллюстрации Хармса. Я их сделал в Книге Художника, но конечно, хотелось и в книге. И так получилось, что мы нашли общий язык с издательством, и им понравилось. Даже не им, а главному редактору. Он сказал: «Да, это прекрасный Хармс, то, что надо!». И, что удивительно, это совершенно не формат этого издательства, но мы друг друга полюбили как люди, он прекрасный человек, Алексей Захаренко ( глава изд-ва «Вита Нова»). Мы сейчас делаем следующую книгу совершенно не иллюстративную, я выступаю в данном случае как автор идеи, эта книга с рабочим названием «Сто мастерских». Мне очень нравилась всегда инфраструктура художественных мастерских, мне казалось, что она многое говорит о художнике, больше чем даже искусство и мне всегда было интересно разглядывать фотографии. Эта книга была бы очень хороша как фотоальбом, как фиксация конца 20 начала 21 века в художественном мире. Мастерская, как трубочка трубочника- ручейника, как червячка, который строит красоту вокруг себя, сообразуясь со своими законами, понятиями о красоте.

М.Х.: Возвращаясь к изданию Хармса, книги уже не уникальной, тиражной, как ты считаешь, когда твои работы видит большее количество людей, это имеет какое-то значение, или же все равно. Или же книга что-то теряет, уйдя в тираж?
Ю.Ш.: Книгу, которую я сделал, там все-таки я выступал как иллюстратор. Книга мне на самом деле не нравится, на мой взгляд, у нее должна быть другой формат, другое оформление серии. Но стремление к идеалу -оно бесконечно.
Вот кстати, о книге «Сто мастерских», для меня идеальный вариант был бы, если бы это был просто фотоальбом, без всяких слов. Фотоальбом, фиксирующий, делающий слепок конкретного времени. Хочется идеально сделать, но не получится, наверняка. Приходится идти на какие-то компромиссы.
А что касается  книги художниеа – здесь ты сам себе господин.

М.Х.: А каково последующее бытование твоих книг, вот книга закончена, сделана тиражом 3 – 5 экземпляров, как они попадают в музеи, например?
Ю.Ш.: Ситуация очень смешная, они лежат у меня в студии. Приходят люди. Михаил Карасик что-то берет иногда на какие-то выставки, часто я хожу куда-то. Публичная библиотека, Эрмитаж… ну все это также начинается с человеческих отношений. Чаще всего ничего не происходит с книгами, у нас нет инфраструктуры этой вообще.

М.Х.: То есть в России не существует регулярного события, посвященного Книге Художника. А Книга Художника на каких-то выставках звучит, как номинация?
Ю.Ш.: Яхнинское только биеннале( олег яхнин, художник), там, по-моему, есть такая номинация Книга Художника, единственная. Я не знаю, что в Москве происходит. В интернете иногда попадается что-то такое, например биеннале а Александрии. У меня в Москве Ленинка купила недавно несколько моих книг, так что движения какие-то есть.

М.Х.: Книга Художника в том виде, в котором занимаешься ей ты, это совсем безнадежное предприятие по части заработка? Или какие-то просветы случаются?
Ю.Ш.: Я не бизнесмен, Мить, вообще. Я делаю вещь, потому что мне это хочется делать. Вот сейчас делал Достоевского, и думал, надо отнести в музей Достоевского, у них же есть финансирование. Вот хорошо бы им одну вещь продать. Но гарантий никаких никто не дает. Я считаю, что это хорошо, потому что гарантии в принципе чаще всего портят русского человека.

М.Х.: В Книге Художника сам факт заказа существует, или он отсутствует напрочь?
Ю.Ш.: Если интерес обоюдно интересный. Вот я сделал «Историю солдата», потому что мой приятель-книжник попросил. В данном случае мне было это интересно. Была выставка Россия-Швейцария, и это был исторический музей Лозанны, моя книга была единственным объектом современного искусства, который там был. Мне было интересно, что это Стравинский, что это сказки Афанасьева.

М.Х.: Ты, когда выступал, упоминал Михаила Карасика, как такого флагмана  книги художника. Кто еще?
Ю. Ш.: Есть такие имена, как Гриша Кацнельсон, прекрасный художник, его журнал «Ухо Ван Гога». Вот он будет заниматься книгой все равно. Есть такие люди хорошие, которые все время будут этим заниматься, вне зависимости от того, продается или нет.
Петр Швецов занимался Книгой Художника, он делал, потому что ему это нравилось, сейчас он больше в актуальном искусстве. Я понимаю и Петра Белого и Петра Швецова, они четко заточены уже на актуальное искусство, они хотят добиться каких-то высот в этом. Хотя начинали они, как шикарные литографы, графики.

М.Х.: Ты ведь практически не занимаешься своим самопродвижением?
Ю.Ш.: Не занимаюсь. И считаю, что это недостаток. Но я стараюсь, чтобы мне, прежде всего, было комфортно.

М.Х.: А нет ли такого представления о таком талантливом импресарио, который бы занимался продвижением твоих работ.
Ю.Ш.: У меня может быть есть такой комплекс недоучки, человека, который ничего никогда не заканчивал. И когда ко мне приходят и восхищаются какие-то люди, я испытываю такое удовольствие, что хочется человеку все сразу подарить. Но потом я понимаю, что дарить не надо. Но если при этом же пьется вино, то человек без подарка все равно не уходит, потому что у меня этой инфраструктурой все ящики забиты. А что касается импресарио, то я всегда смущаться начинаю, я начинаю сравнивать себя с великими художниками современности и в историческом контексте, и понимаю, насколько то, что я делаю мелко. У меня есть разнообразные мелкие проекты. Сейчас я увлекся суперматизмом….зачем? Круче суперматизма, которые делали Клюн, Татлин и Лисицкий, круче них не сделаешь, но мне хочется сделать по-своему, то что я говорил – о фигуративности. В принципе он у меня получается фигуративный суперматизм. А начал я делать, потому что мы едем в Швейцарию со своей женой Светой делать ее выставку «Первый поцелуй». Потом мы поедем делать печатный мастер-класс на юг Франции к Тьерри Азаму, моему другу, который меня звал, и там я хочу сделать выставку. Хочу сделать ее на трешевых материалах, на кусках старых бревен. Я вот эту историю и разрабатываю. Мне это интересно.

М.Х.: Скажи, пожалуйста, есть ли какие-то маяки профессии, на кого ты сейчас смотришь?
Ю.Ш.: Честно говоря, я человек увлекающийся, у меня долгое время было 3 маяка – те люди, на которых я вырос, такие священные коровы. Я занялся искусством, потому что мне попадались в руки интересные картинки, я смотрел и думал, как здорово!... Потом я уже у этих людей, когда стал их другом, попросил рекомендацию в Союз Художников, поэтому я очень поздно вступил в Союз. Это Сажин, Люкшин, Мишин – три кита таких.

М.Х.: Как ты считаешь, когда художник работает за деньги, он перестает делать что-то действительно хорошее?
Ю.Ш.: Художнику тоже нужно кормить свою семью, но если бы я работал только за деньги я делал бы полную лажу.  У нас нет культуры восприятия визуального образа. У нас сразу формируется первое впечатление. «А, я и так могу!», или «что за фигня!», или «ой, какая прелесть». Но, к сожалению, это не совсем так, тем более современное искусство. Человек должен быть подготовлен, у нас этой подготовки нет.

Анна Иванова: у Вас учеников много в России?
Ю.Ш.: Школы не создал, учеников разогнал. Я не особо это умею и люблю. У меня есть мои любимые студентки, девушки замечательные, это такой девственно чистый снег и панк-рок в одном флаконе, как я это называю.

А.И.: А мастер-классы вы часто проводите?
Ю.Ш.: Да, когда просят. Недавно была выставка «от Руси до России» в Манеже, я проводил мастер-класс для детей. Дети там вообще ТАКИЕ вещи делают, если им родители не мешают!

Событие в лицах: фото Анны Ивановой





Вы здесь: ПРОЦЕСС проекты вижу ПОСЛЕСЛОВИЕ К БЕНЕФИСУ. ВИЖУ! ШТАПАКОВ!

Яндекс.Метрика

Консоль отладки Joomla!