авторы компании
Хитов:
14852
Дизайн моды
Хитов:
7468
Дизайн интерьеров
Хитов:
0
Дизайн интерьеров

 


ПОСЛЕСЛОВИЕ К БЕНЕФИСУ! ВИЖУ! БЕЛОУСОВ!

Веб-резиденция профессионального дизайна
26.01.2010

Александр Линецкий.: Эрик, этот вопрос уже прозвучал в зале, но хочу задать его снова, OstenGruppe — это машина для добывания денег, или для сеяния «разумного, доброго, вечного»?
Эрик Белоусов: OstenGruppe это культурный проект, со своим уже сложившимся за почти дясителетие бэкграундом, особенностями, пониманием прекрасного. а Zoloto group  - …

А.Л.: …А, ну да, можно было догадаться по смыслу.

Э.Б.: Это история честная. И тут никто не стремится зарабатывать деньги в альтернативу или вразрез качеству. Просто багаж Остенгруппе может, как кого-то привлекать, в основном культурную околодизайнерскую среду, так и отталкивать. Я допускаю, что в условном банке сидит человек, и увидев наши плакаты никогда не закажет у нас годовой отчет. И будет прав.

А.Л.: К этому подтолкнула сама жизнь, или вы просто уже не верите в то, что вот таким «параллельным» искусством можно заработать?
Э.Б.: Вы ведь сами говорите «параллельное искусство». Оно дает возможность высказаться автору и стоит отдельно от клиентского дизайна, как некоего сервиса. Ну и деваться это никуда не может. Если человек интересуется такого вида дизайном или искусством — это все равно мы. Мы от него не отказывались.

А.Л.: Творческая манера, которую могли видеть гости программы «Вижу!» некоторое время назад у Гурона — такой свободный рисунок, своеобразная композиция, — и твои листы. Это благоприобретенное или вы просто оба «так видите»?
Э.Б.: Это воспиталось со временем, и, причем мы сейчас смотрим на свои старые работы неоднозначно. Конечно, я сейчас не сделал бы так, как тогда, не захотел бы. Это с первого взгляда может показаться, что мы похожи. Все равно внутри группы каждый идет своим путем и чем дальше, тем больше это заметно. Ты меняешься с течением времени, меняются и взгляды. И это хорошо, просто потому, что не скучно. А то, что Гурон и Аня на меня влияют — безусловно.

А.Л.: …Ну, равно, как и ты на них.
Э.Б.: Ну, да, надеюсь, что и мое участие небесполезно в общем деле. Мы сидим все в одной комнате, и все работы без обсуждения не выходят.

А.Л.: Как считаешь, ваши работы — они точно также поддаются анализу как и графика в более классической манере, где есть ясная типографика, четкие образы, сетка. А здесь — нечто на стыке арта и совсем отвязного дизайна. Так вот этот жанр точно также поддается анализу или нет?
Э.Б.: Конечно, точно также. В каждом листе есть структура, и это самое главное. Это и  есть основной предмет для разговора. Можно нарисовать там кривую, косую, красивую, энергичную вещь, поставить буквы, но главное — это то, что с этим потом делать. Можно производить очаровательные вещи и при этом бессмысленные.

А.Л.: Мы сейчас говорим, фактически, о пластическом языке. Так?
Э.Б.: Можно так сказать. Но он меняется.

А.Л.: Меняется благодаря людям, которые находятся рядом, моде, чему-то еще?
Э.Б.: Все вместе: есть мода, разговоры с людьми, книги, фильмы… Сегодня я был в Эрмитаже, гулял по городу, возможно, там что-то такое увидел, что проявится в той или иной форме, осознанно или нет.

А.Л.: Давай немного о технике. Ваши листы — это сочетание «живого» рисования и «компьютерной сборки». Чего больше?
Э.Б.: По-разному бывает. Про себя скажу, что больше живого рисования. Вообще это интересная вещь. У меня где-то с собой блокнот, где куча маленьких эскизов. Иногда этот эскиз получается настолько живой, что я его сканирую, и он становиться основой будущего плаката почти без изменений. Иногда начинаю работать «от деталей». То есть не представляя, даже примерно конечного результата, а делая какой нибудь кусочек, например рисунок, подбираю к нему остальные соответствующие.  Такой интуитивный путь.

А.Л.: Ты говорил, что есть вещи более-менее придуманные, а есть вещи, которые вырастают как дерево.
Э.Б.: Да.

А.Л.: Если провести аналогию с литературой, многие пишущие люди говорят о том, что не всегда известно наперед как поведет себя персонаж. Есть общий замысел, канва, логика развития сюжета, но в какой-то момент персонаж вдруг начинает жить своей жизнью, а автор идет следом…
Э.Б.: Да, что еще важно, все эти плакаты и графические листы, это вещи, задуманы, как неформальные. То есть нельзя просто поставить фотографию исполнителя и написать дату. Здесь есть всегда какое-то авторское высказывание. Ты принимаешь участие в том, что происходит, реагируешь.

А.Л.: Ну ладно, а как быть с такими «священными коровами» как читаемость? Из тех плакатов, которые ты показывал, формальной читаемости такой нет. Или ты скажешь, что работает не надпись, а «пятно», когда заклеиваются этими плакатами целые площади.
Э.Б.: Да. И я об этом уже говорил, когда работает эмоция и работает чувство. Я говорил, что получать информацию можно из других источников. А главное, чтобы человек эмоционально понял — нужно ему сюда, или нет. Эта мысль была сформулирована внутри нашей группы, по-моему, Гуроном, а остальные радостно подхватили.

А.Л.: То есть информационная составляющая перенесена на другие медиа, а здесь речь идет про эмоцию больше?
Э.Б.: Как ни крути, дизайн — работа с подзадачей. Если стоит такая задача — надо показать на плакате лицо человека, то, в любом случае, как-то  нужно это придумать. Придумать так, что максимально эффективно эту задачу выполнить.

А.Л.: Расскажи, пожалуйста, откуда увлечение театром? И у тебя и Гурона. Это так вышло, или вы как-то с театром связаны были и раньше?
Э.Б.: Была раньше  у меня история кинематографическая, когда-то я работал в кино. А Гурон был художником театра и работал во Франции, ставил спектакли.  После этого был перерыв, и получилось так, что уровень стал нулевым, а потом уже от плакатов, от наших знакомств с московской культурной средой стали появляться предложения делать сценографию. И мы с удивлением недавно поняли, что занимаемся этим уже почти семь лет.

А.Л.: Но,  в любом случае, нельзя сказать, что вы совершенно посторонние люди и этот мир для вас все-таки известен.
Э.Б.: Ну вот сейчас, Игорь делает спектакль «Каменный гость», о котором я рассказывал на лекции, режиссер Алексей Агранович, собственно говоря, мы с ним работали на многих проектах по сценографии. Началось сотрудничество с Формальным театром Андрея Могучего в Санкт-Петербурге. Для него мы сделали серию плакатов.

Анна Иванова: Вы не могли бы повторить имена тех людей, работы которых вы показывали на лекции?
Э.Б.: Paul Cox был, потом группа M/M (Paris), группа Antoin Manuel, и это только минимальная, часть того что волнует и вдохновляет. Их работы точно легли в контекст того, о чем я рассказывал на лекции.

А.И.: Вы сегодня показывали очень интересные работы, не плакаты, а объекты — сумка-стул, светильники, пуфы и т.д. Это реальные вещи, живая история или нет?
Э.Б.: Они существуют в прототипах, сделаны в единичных экземплярах и стоят у нас в офисе.

Митя Харшак: Насколько я понимаю, вы их в Милан свозили.
Э.Б. Да, свозили.

М.Х.: И что?
Э.Б.: Да ничего — «молодцы ребята!». А если серьезно, то это был для нас грандиозный опыт — посмотреть на себя в единой выставочной экспозиции со многими зарубежными дизайнерами, в контексте того что происходит в мире. Ведь в объектном дизайне, в отличие от графического, мы делаем первые робкие шаги.

А.Л.: В Милане  это что за выставка? Миланский Мебельный Салон?
Э.Б.: Salone Internazionale Del Mobile, это ежегодная, самая крупная в Милане выставка мебели. Сейчас ее итальянцы называют шире — Неделя Дизайна. Там представляются предметы от самых коммерческих образцов до самых передовых эксперементальных. Так вот, итальянские мебельщики решили сами прийти и в Россию, уже здесь продвигать свою мебель. В ноябре в Москве проходит Итальянский мебельный салон на «выезде». И на московской выставке, они объявили конкурс среди российских молодых дизайнеров, предоставляя победителям бесплатный стенд уже в Милане. Для трех лучших проектов. Мы победили с серией светильников, сделанных из тарелок и лампами-масленками. А для Милана специально придумали и произвели прототипы «Collezione Mobile» — дорожной мебели. Происходит смешная вещь у нас в стране — если задаться целью не заработать сразу денег, а стать известным дизайнером и получить прессу, достаточно запустить хотя бы один небольшой проект в области промдизайна, чтобы о вас  начали писать и говорить под заголовком «Дизайн в России есть!».

А.И.:  И все же: на чем специализируетесь — плакаты, интерьеры….
Э.Б.: Вообще хочется быть шире в этом плане. Если есть предложение сделать сцену, плакат, знак или объект, я обязательно этим займусь.

М.Х.: А ты не показывал сегодня в графдизайне коммерческих работ… Что-то делаете по годовым отчетам, фирстилям, рекламе?
Э.Б.: Много всего делаем и фирменные стили, рекламу, книги... Темой выставки была «Графика и графическое пространство», поэтому и подбор работ был соответствующий.

А.И.: А вот по поводу формы спортсменам к олимпиаде, у вас не возникало желания что-нибудь сделать вновь?
Э.Б.: С огромным удовольствием, было бы предложение.

А.И.: Это был первый и последний раз, когда Вам одежду заказывали?
Э.Б.: Нет, еще был опыт. Мы делали униформу для авиакомпании S7. Это был конкурс в несколько этапов. В итоге, мы в числе трех финалистов отшили образцы формы и участвовали в заключительном показе. Нам очень помогла мама Игоря — Клара Аркадьевна Гурович, конструктор одежды. Потому что нарисовать-то мы нарисовали, а произвести эту одежду достойно — отдельное кропотливое дело.
Еще мы делали стиль для японского ресторана «Чиби». В основном, такого рода рестораны выглядят, как традиционная Япония. Много дерева, бамбук, аквариум… полный набор. Мы решили делать интерьер из японских комиксов — кислотное видео, официанты — японские фрики с раскрашенными волосами.

А.И.: Это был интерьер или все вместе?
Э.Б.: Это был интерьер и экстерьер, а таже логотип, упаковка для еды на вынос, салфетки, ткани, обои и еще 150 вещей в том числе форма для официантов. Они были в гетрах, разных кроссовках, с необычными прическами.

А.Л.: Понятно, вы вдохновились японской уличной модой.
Э.Б.: Да, да.

А.И.: А каким проектом вы сейчас занимаетесь?
Э.Б.: Очередной «Золотой Орел» на Мосфильме, плакат для выставки OstenGruppe в Бразилии, запускаем в работу два фирменных стиля… можно еще перечислять. Короче говоря, есть чем заняться.

А.Л.: Сдается мне, что манеру OstenGruppe должны любить на Шомоне…
Э.Б.: Да, они регулярно нас печатают и выставляют, а Гурон был даже членом жюри два года назад. Мы сами считаем, что Шомон это лучший графический фестиваль, они не занимаются плакатами, то есть, конечно, занимаются, но они занимаются трендами, тем, что сейчас модно, и будет актуально завтра. Пытаются быть на шаг впереди и предугадать, что будет через несколько лет.

М.Х.: А ты не преподаешь нигде?
Э.Б.: У меня есть несколько дипломников.

М.Х.: В Строгановке?
Э.Б.: В Национальном институте дизайна. Зав. кафедрой графики там мой хороший друг —  Василий Аркадьевич Цыганков, он в свое время и взял меня в Има-Пресс. Я выпустил один курс, а потом я понял, что не могу разрываться, и что детям нужно больше внимания и времени. И сейчас у меня только два дипломника, они ко мне приезжают в студию.

А.Л.: А преподавал что?
Э.Б.: Проектирование, графический дизайн.

А.Л.: Как я понимаю, скромное содержание преподавателя все еще не позволяет существовать только этим?
Э.Б.: Где-то возможно и позволяет, например в Британке. У меня было предложение оттуда, но оно было, правда, еще докризисное, и оно было вполне…

А.Л.: Значит, существует все-таки модель какая-то? Мы обычно говорим, что, ну в Гарварде — да-а-а, там профессор прилично зарабатывает. А у нас, мол, это невозможно…
М.Х.: Видишь, Саша, организовал Британку, как такую, не только эффектную историю с дизайн- образованием, но и перспективную бизнес-схему.
 





Вы здесь: ПРОЦЕСС проекты вижу ПОСЛЕСЛОВИЕ К БЕНЕФИСУ! ВИЖУ! БЕЛОУСОВ!

Яндекс.Метрика

Консоль отладки Joomla!